Стихи

Тропинка узкой змейкой стелется
от января до января,
летит по улицам метелица,
бронхиты гражданам даря.
От самых пяток и до хобота
пройдется ветер не спеша,
в тюрьму безудержного холода
твоя отправится душа.
И путь от Кая и до Каина
жесток, как сердце изо льда,
и жизнь пуста и неприкаянна
бежит, как талая вода…

Еще один заход про боль != страдание. Боль может переживаться без страдания, потому что нет того, кому эта боль приписывается. 

Сообщение отредактировал Капибар: 09 February 2022 - 21:43

Сообщение отредактировал Капибар: 18 February 2022 - 04:15

Опять под слезы матерей
Сынов домой в гробах вернули,
Доколь безумие царей
Заставит гнать людей под пули?
 Ты позвонил мне, старина,
В то утро небо было хмурым,
Сказал, что началась война
В день пятилетия Тимура.
И тысячи железных птиц
Неслись на юг, быстрей, чем ветер,
И больше не было границ
На обреченном белом свете…
Кровавый снег в полях лежит,
Слышны зенитные раскаты –
Что стоит человечья жизнь,
Когда в твой дом пришли солдаты?
И снова хочется сказать:
Кто будет за войну в ответе?
Смотрю я в детские глаза –
Кем станут скоро наши дети?

Александр Пушкин

Клеветникам России

О чем шумите вы, народные витии?
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?
Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.
Уже давно между собою
Враждуют эти племена;
Не раз клонилась под грозою
То их, то наша сторона.
Кто устоит в неравном споре:
Кичливый лях, иль верный росс?
Славянские ль ручьи сольются в русском море?
Оно ль иссякнет? вот вопрос.
Оставьте нас: вы не читали
Сии кровавые скрижали;
Вам непонятна, вам чужда
Сия семейная вражда;
Для вас безмолвны Кремль и Прага;
Бессмысленно прельщает вас
Борьбы отчаянной отвага —
И ненавидите вы нас…
За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы?
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?..
Вы грозны на словах — попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..
Так высылайте ж к нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.
1831 г.

В ночь уходящий мужчина...

В ночь уходящий мужчина
Смотрит на спящего сына.

Медлит ступить на порог
Всех невозвратных дорог.

Не провожает жена.
Сонно-угрюма она.

"Лучше не будет!" – сказала.
Вышел. На поезд. К вокзалу.

Горечи замкнутый круг –
"Лучше не будет!"

...А вдруг?..


© 11.06.2010 Иван Малов

Сообщение отредактировал wodoly: 01 April 2022 - 15:43

Правда потом зажурчит отовсюду, 
Словно весенние чудо-ручьи… 
Сгинет восставший из ада иуда. 
Ты потерпи, помолись, помолчи. 

Не отвечай негативу и злобе. 
Бог обличает в несчастии всех. 
Добрый в себе доброту не угробит… 
Злой совершит неминуемый грех. 

Ты наблюдай за людскими сердцами. 
В трудное время увидишь оскал 
Тех, кто казался когда-то друзьями, 
Тех, кто тебя за спиной предавал. 

Правда потом заструится, воспрянет 
И расцветёт, как подснежник весной. 
Добрый по-доброму жить не устанет. 
Маску уронит нечистый и злой. 

Правда потом засияет над нами. 
Мне ли тебя верить в Бога учить? 
Сеющий зло недоволен плодами. 
Ты потерпи, помолись, помолчи… 

Ирина Самарина 2022

Всего три строчки....блин,а как много сказано.

1943 год, Ташкент

Сегодня так же актуально:

Таню с четвертого все называют шалавой,
ей чуть за двадцать, ребенку - три с половиной.
все потому, что Таня не поздоровалась с бабой Клавой,
та в отместку назвала Татьяну продажной скотиной.
во избежание очередного скандала
Таня боится рассказывать, что ребенка усыновила.

это Кристина из двадцать второй квартиры,
вчера перекрасилась из розового в зеленый.
"наверняка, подражает идиотским своим кумирам,"-
думает Саша, безнадежно в нее влюбленный.
Кристину ждут десять сеансов химиотерапии.
ну и затылок полностью оголенный.

это, знакомьтесь, типичный худой очкарик
Саша, что учится на четвертом курсе физмата.
у него, говорят, с собой всегда иностранный словарик,
в интеллигентной речи не слышно ни слова мата.
Саша хватается за стипендию, потому что его зарплата
слишком мала, чтобы прокормить малолетних сестру и брата.

это Денис, с ним жить рядом - одно издевательство.
страшно в темном подъезде: Дэн на учете в милиции.
он прошлым летом врезал за пьяное домогательство
к девушке.. парню, что оказался сыном министра юстиции.
теперь Дэна ждет судебное разбирательство
сизо, передачки, кассации и петиции.

это Марина, она, мягко говоря, полновата…
местные дети громко кричат: «Толстуха!»
вес выше среднего, фигура одутловата.
…Марина близка к уже месяцу голодухи.
нарушение гормональное – это, знаете ли, чревато.
лишний вес появился не от отсутствия силы духа.

это женатая пара Сергей и Екатерина,
больше всего на свете мечтающие о ребенке.
для людей создается отчетливая картина:
зачем карьеристке дома стирать пеленки?
у Екатерины не такая возвышенная причина:
стенки маточных труб для детей у нее слишком тонки.

этот слишком богат, этот удавится за копейку,
этот чрезмерно брезглив (у него обнаружили СПИД).
эта мадемуазель круглый год ходит в телогрейке.
(у нее к двадцати пяти – хронический острый цистит).
думаешь, ты простой? стань другим на недельку.
расскажешь потом, какой ярлык теперь на тебе висит.

Алёна Танчак

Иосиф Бродский (Iosif Brodsky)

Письмо генералу Z. (1968)

          "Война, Ваша Светлость, пустая игра.
          Сегодня -- удача, а завтра -- дыра..."

           Песнь об осаде Ла-Рошели

     Генерал! Наши карты -- дерьмо. Я пас.
     Север вовсе не здесь, но в Полярном Круге.
     И Экватор шире, чем ваш лампас.
     Потому что фронт, генерал, на Юге.
     На таком расстояньи любой приказ
     превращается рацией в буги-вуги.

     Генерал! Ералаш перерос в бардак.
     Бездорожье не даст подвести резервы
     и сменить белье: простыня -- наждак;
     это, знаете, действует мне на нервы.
     Никогда до сих пор, полагаю, так
     не был загажен алтарь Минервы.

     Генерал! Мы так долго сидим в грязи,
     что король червей загодя ликует,
     и кукушка безмолвствует. Упаси,
     впрочем, нас услыхать, как она кукует.
     Я считаю, надо сказать мерси,
     что противник не атакует.

     Наши пушки уткнулись стволами вниз,
     ядра размякли. Одни горнисты,
     трубы свои извлекая из
     чехлов, как заядлые онанисты,
     драют их сутками так, что вдруг
     те исторгают звук.

     Офицеры бродят, презрев устав,
     в галифе и кителях разной масти.
     Рядовые в кустах на сухих местах
     предаются друг с другом постыдной страсти,
     и краснеет, спуская пунцовый стяг,
     наш сержант-холостяк.

        ___

     Генерал! Я сражался всегда, везде,
     как бы ни были шансы малы и шатки.
     Я не нуждался в другой звезде,
     кроме той, что у вас на шапке.
     Но теперь я как в сказке о том гвозде:
     вбитом в стену, лишенном шляпки.

     Генерал! К сожалению, жизнь -- одна.
     Чтоб не искать доказательств вящих,
     нам придется испить до дна
     чашу свою в этих скромных чащах:
     жизнь, вероятно, не так длинна,
     чтоб откладывать худшее в долгий ящик.

     Генерал! Только душам нужны тела.
     Души ж, известно, чужды злорадства,
     и сюда нас, думаю, завела
     не стратегия даже, но жажда братства:
     лучше в чужие встревать дела,
     коли в своих нам не разобраться.

     Генерал! И теперь у меня -- мандраж.
     Не пойму, отчего: от стыда ль, от страха ль?
     От нехватки дам? Или просто -- блажь?
     Не помогает ни врач, ни знахарь.
     Оттого, наверно, что повар ваш
     не разбирает, где соль, где сахар.

     Генерал! Я боюсь, мы зашли в тупик.
     Это -- месть пространства косой сажени.
     Наши пики ржавеют. Наличье пик --
     это еще не залог мишени.
     И не двинется тень наша дальше нас
     даже в закатный час.

        ___

     Генерал! Вы знаете, я не трус.
     Выньте досье, наведите справки.
     К пуле я безразличен. Плюс
     я не боюсь ни врага, ни ставки.
     Пусть мне прилепят бубновый туз
     между лопаток -- прошу отставки!

     Я не хочу умирать из-за
     двух или трех королей, которых
     я вообще не видал в глаза
     (дело не в шорах, но в пыльных шторах).
     Впрочем, и жить за них тоже мне
     неохота. Вдвойне.

     Генерал! Мне все надоело. Мне
     скучен крестовый поход. Мне скучен
     вид застывших в моем окне
     гор, перелесков, речных излучин.
     Плохо, ежели мир вовне
     изучен тем, кто внутри измучен.

     Генерал! Я не думаю, что ряды
     ваши покинув, я их ослаблю.
     В этом не будет большой беды:
     я не солист, но я чужд ансамблю.
     Вынув мундштук из своей дуды,
     жгу свой мундир и ломаю саблю.

        ___

     Птиц не видать, но они слышны.
     Снайпер, томясь от духовной жажды,
     то ли приказ, то ль письмо жены,
     сидя на ветке, читает дважды,
     и берет от скуки художник наш
     пушку на карандаш.

     Генерал! Только Время оценит вас,
     ваши Канны, флеши, каре, когорты.
     В академиях будут впадать в экстаз;
     ваши баталии и натюрморты
     будут служить расширенью глаз,
     взглядов на мир и вообще аорты.

     Генерал! Я вам должен сказать, что вы
     вроде крылатого льва при входе
     в некий подъезд. Ибо вас, увы,
     не существует вообще в природе.
     Нет, не то чтобы вы мертвы
     или же биты -- вас нет в колоде.

     Генерал! Пусть меня отдадут под суд!
     Я вас хочу ознакомить с делом:
     сумма страданий дает абсурд;
     пусть же абсурд обладает телом!
     И да маячит его сосуд
     чем-то черным на чем-то белом.

     Генерал, скажу вам еще одно:
     Генерал! Я взял вас для рифмы к слову
     "умирал" -- что было со мною, но
     Бог до конца от зерна полову
     не отделил, и сейчас ее
     употреблять -- вранье.

        ___

     На пустыре, где в ночи горят
     два фонаря и гниют вагоны,
     наполовину с себя наряд
     сняв шутовской и сорвав погоны,
     я застываю, встречая взгляд
     камеры Лейц или глаз Горгоны.

     Ночь. Мои мысли полны одной
     женщиной, чудной внутри и в профиль.
     То, что творится сейчас со мной,
     ниже небес, но превыше кровель.
     То, что творится со мной сейчас,
     не оскорбляет вас.

        ___

     Генерал! Вас нету, и речь моя
     обращена, как обычно, ныне
     в ту пустоту, чьи края -- края
     некой обширной, глухой пустыни,
     коей на картах, что вы и я
     видеть могли, даже нет в помине.

     Генерал! Если все-таки вы меня
     слышите, значит, пустыня прячет
     некий оазис в себе, маня
     всадника этим; а всадник, значит,
     я; я пришпориваю коня;
     конь, генерал, никуда не скачет.

     Генерал! Воевавший всегда как лев,
     я оставляю пятно на флаге.
     Генерал, даже карточный домик -- хлев.
     Я пишу вам рапорт, припадаю к фляге.
     Для переживших великий блеф
     жизнь оставляет клочок бумаги.

http://www.world-art...ric.php?id=7589

Если лень читать, то можно послушать профессионала.

Исполняет Анатолий Белый.

Источник видео: http://tvkultura.ru/

Иосиф Бродский. Шествие.

Баллада и романс Короля

Баллада

Жил-был король, жил-был король,
он храбрый был, как лев,
жил-был король, жил-был король,
король без королев.
Он, кроме хлеба, ничего
не ел, не пил вина,
одна отрада у него
была: война, война.

И день и ночь в седле, в седле,
и день и ночь с мечом
он мчался, мчался по земле,
и кровь лилась ручьем
за ним, за ним, а впереди
рассветный ореол,
и на закованной груди
во мгле мерцал орел.

Летели дни, неслись года,
он не смыкал очей,
о, что гнало его туда,
где вечный лязг мечей,
о, что гнало его в поход,
вперед, как лошадь -- плеть,
о, что гнало его вперед
искать огонь и смерть.
И сеять гибель каждый раз,
топтать чужой посев...

То было что-то выше нас,
то было выше всех.

Ответь, ответь, найди ответ,
тотчас его забудь,
ответь, ответь, найди ответ,
но сам таким не будь.
Он пред врагами честь свою
и шпагу не сложил,
он жизнь свою прожил в бою,
он жизнь свою прожил!

Гони, гони, гони коней,
богатство, смерть и власть,
но что на свете есть сильней,
но что сильней, чем страсть.
Враги поймут, глупцы простят,
а кто заучит роль,
тот страстотерпец, тот солдат,
солдат, мертвец, король.

Простись, простись, простимся с ним,
простимся, чья вина,
что тишь да гладь нужна одним,
другим нужна война,
и дробь копыт, и жизни дробь,
походные костры.
Одним -- удар земли о гроб,
другим -- кларнет зари.

Романс

-- Памятью убитых, памятью всех,
если не забытых, так все ж без вех,
лежащих беззлобно -- пусты уста,
без песенки надгробной, без креста.

Я то уж, наверно, ею не храним,
кто-нибудь манерно плачет по ним,
плачет, поминает землю в горсти,
меня проклинает, Господь, прости.

Нет мне изгнанья ни в рай, ни в ад,
долгое дознанье, кто виноват,
дело-то простое, гора костей,
Господи, не стоит судить людей.

Ежели ты выжил -- садись на коня,
что-то было выше, выше меня,
я-то проезжаю вперед к огню,
я-то продолжаю свою войну.

Я проезжаю. В конце -- одно.
Я-то продолжаю, не все ли равно,
все-то на свете в говне, в огне,
саксофоны смерти поют по мне.

Радость или злобу сотри с лица,
орлик мой орлик, крылья на груди,
Жизни и Смерти нет конца,
где-нибудь на свете лети, лети.

18. Комментарий

Как нравится романс его тебе.
Гадай, как оказался он в толпе,
но только слишком в дебри не залезь,
и в самом деле, что он делал здесь,
среди дождя, гудков автомашин,
кто может быть здесь более чужим,
среди обвисших канотье, манжет
и старых пузырящихся газет,
чем вылезший на монотонный фон
нечесаный смятенный солдафон.

Кошмар столетья -- ядерный грибок,
но мы привыкли к топоту сапог,
привыкли к ограниченной еде,
годами лишь на хлебе и воде,
иного ничего не бравши в рот,
мы умудрялись продолжать свой род,
твердили генералов имена,
и модно хаки в наши времена;
всегда и терпеливы и скромны,
мы жили от войны и до войны,
от маленькой войны и до большой,
мы все в крови -- в своей или чужой.

Монарх усоп… В заброшенном дворце
Еще видны следы времен величья.
В застывшем, будто восковом, лице
Запечатлела вечность безразличье,
С которым принял старец смерть…
Здесь ни души – где гвардия твоя,
Где верная придворная охрана?
Ты брошен на поживу воронья
И только ветер затянул осанну,
Подхватывая пыли круговерть.

И вот один лежишь ты на полу
В солдатской форме без погон и знаков,
Лишь перстень на руке чуть режет мглу –
Твой символ власти. Избранный Иаков,
Бессмертный и всесильный патриарх,
Свидетель прохождения кометы,
Отец всех недоношенный детей.
Тебя несет в своем потоке Лета
И сонм твоих бесчисленных страстей.

Нет вечного, все обратится в прах…