Стихи

Нынче к югу скворцы не летели –
на районе конец января,
переставили койки в борделе,
да забыли припудрить царя. 
Очень странная в пьесе развязка: 
по движению властной руки 
беспрерывная тянется сказка,
да мечтают опять мужики:
наконец-то порядок, земели!
Кремль оставил коварный Димон.
- дураки, вас опять поимели,
перемены не больше, чем сон.
Станет всё даже хуже, чем прежде, –
не добреют с годами цари, 
но живут россияне надеждой,
что не будут пить кровь упыри.

Я бухаю четвертые сутки,
дело движется к новой беде,
ведь в политике быть проституткой
безопасней, чем рыбой в воде.

200 лет, а как свежо!

Денис Давыдов

Современная песня (1836)

Был век бурный, дивный век:
Громкий, величавый;
Был огромный человек,
Расточитель славы.

То был век богатырей!
Но смешались шашки,
И полезли из щелей
Мошки да букашки.

Всякий маменькин сынок,
Всякий обирала,
Модных бредней дурачок,
Корчит либерала.

Деспотизма супостат,
Равенства оратор, —
Вздулся, слеп и бородат,
Гордый регистратор.

Томы Тьера и Рабо
Он на память знает
И, как ярый Мирабо,
Вольность прославляет.

А глядишь: наш Мирабо
Старого Гаврило
За измятое жабо
Хлещет в ус дав рыло.

А глядишь: наш Лафает[1]
Брут или Фабриций
Мужиков под пресс кладет
Вместе с свекловицей.

Фраз журнальных лексикон,
Прапорщик в отставке,
Для него Наполеон —
Вроде бородавки.

Для него славнее бой
Карбонаров бледных,
Чем когда наш шар земной
От громов победных

Колыхался и дрожал,
И народ в смятенье,
Ниц упавши, ожидал
Мира разрушенье.

Что ж? — Быть может, наш герой
Утомил свой гений
И заботой боевой,
И огнем сражений?..

Нет, он в битвах не бывал —
Шаркал по гостиным
И по плацу выступал
Шагом журавлиным.

Что ж? — Быть может, он богат
Счастьем семьянина,
Заменя блистанье лат
Тогой гражданина?..

Нет, нахально подбочась,
Он по дачам рыщет
И в театрах, развалясь,
Все шипит да свищет.

Что ж? — Быть может, старины
Он бежал приманок?
Звезды, ленты и чины
Презрел спозаранок?

Нет, мудрец не разрывал
С честолюбьем дружбы
И теперь бы крестик взял...
Только чтоб без службы.

Вот гостиная в лучах:
Свечи да кенкеты,
На столе и на софах
Кипами газеты;

И превыспренний конгресс
Двух графинь оглохших
И двух жалких баронесс,
Чопорных и тощих;

Все исчадие греха,
Страстное новинкой;
Заговорщица-блоха
С мухой-якобинкой;

И козявка-егоза —
Девка пожилая,
И рябая стрекоза —
Сплетня записная;

И в очках сухой паук —
Длинный лазарони,
И в очках плюгавый жук,
Разноситель вони;

И комар, студент хромой,
В кучерской прическе,
И сверчок, крикун ночной,
Друг Крылова Моськи;

И мурашка-филантроп,
И червяк голодный,
И Филипп Филиппыч — клоп,
Муж... женоподобный, —

Все вокруг стола — и скок
В кипеть совещанья
Утопист, идеолог,
Президент собранья,

Старых барынь духовник,
Маленький аббатик,
Что в гостиных бить привык
В маленький набатик.

Все кричат ему привет
С аханьем и писком,
А он важно им в ответ:
Dominus vobiscum![2]

И раздолье языкам!
И уж тут не шутка!
И народам и царям —
Всем приходит жутко!

Всё, что есть,— всё пыль и прах!
Все, что процветает, —
С корнем вон! — Ареопаг
Так определяет.

И жужжит он, полн грозой,
Царства низвергая...
А России — Боже мой! —
Таска... да какая!

И весь размежеван свет
Без войны и драки!
И России уже нет,
И в Москве поляки!

Но назло врагам она
Все живет и дышит,
И могуча, и грозна,
И здоровьем пышет,

Насекомых болтовни
Внятием не тешит,
Да и место, где они,
Даже не почешет.

А когда во время сна
Моль иль таракашка
Заползет ей в нос, — она
Чхнет — и вон букашка!
----------
[1] Лафайет Мари Жозеф (1757—1834) —
французский политический деятель.
[2] Господь с вами! (Лат.)

Кажется всё – землю опутал вирус,
блеклые дни, праздников миражи, –
ты подожди, я непременно вырвусь
в ваши края, если останусь жив…

Это не сны, это Господь упрямо
льет из небес тонны святой воды,
наша страна снова в глубокой яме,
нам без чудес не одолеть беды.

В моде covid и дорогие маски,
словно в кино: лишь старики в бою –
люди всегда верят в любые сказки,
даже у рва, прыгая на краю.

Ты подожди, смерть остановит время,
вырежет грипп, сто раз сменив ножи,
мне и тебе надо, как прочим, верить,
что на земле важно любить и жить.

немного отредактированный вариант:

____________________________

Кажется всё – землю опутал вирус,
блеклые дни, праздников миражи, –
ты подожди, я непременно вырвусь
в ваши края, если останусь жив…

Это не сны, это Господь упрямо
с неба пролил тонны святой воды,
наша страна, снова в глубокой яме,
нам без чудес не одолеть беды.

В моде covid и дорогие маски,
словно  от пуль падают старики  –
люди всегда верят в любые сказки,
даже когда взводит конвой курки.
 
Ты подожди, смерть остановит время,
вырежет грипп теплым погожим днем –
мне и тебе надо, как раньше, верить,
ради чего мы на земле живем.

Выходит конферансье,
говорит невнятно и длинно.
Если вкратце:
сегодня у нас — малыш чиполлино,
но прежде, чем мы его нашинкуем
и будем есть,
он прочтёт нам сцену-другую
из собственных пьес.
Выходит некрупный лук,
невзрачный, слегка нелепый,
смотрит в гудящую тьму,
сощурившись слепо,
в неловком поклоне сгибается до земли.
Срывает с себя
коричневый хрусткий лист.

Выходит конферансье,

говорит невнятно и длинно.
Если вкратце:

ух, как здоровски!

Дело явно липовое – все, как на ладони,
Но пятую неделю долбят допрос,
Следователь хмурик с утра на валидоле,
Как пророк, подследственный бородой оброс…

А Мадонна шла по Иудее
В платьице застиранном до сини,
Шла Она с котомкой за плечами,
С каждым шагом делаясь красивей,
С каждым вздохом делаясь печальней,
Шла, платок на голову набросив –
Всех земных страданий средоточье,
И уныло брел за Ней Иосиф,
Убежавший славы Божий отчим…
Аве Мария…

Упекли пророка в республику Коми,
А он и перекинься башкою в лебеду,
А следователь-хмурик получил в месткоме
Льготную путевку на месяц в Тиберду…

А Мадонна шла по Иудее,
Оскользаясь на размокшей глине,
Обдирая платье о терновник,
Шла она и думала о Сыне,
И о смертных горестях сыновних.
Ах, как ныли ноги у Мадонны,
Как хотелось всхлипнуть по-ребячьи,
А вослед Ей ражие долдоны
Отпускали шутки жеребячьи…
Аве Мария…

Грянули впоследствии всякие хренации,
Следователь-хмурик на пенсии в Москве,
А справочку с печатью о реабилитации
Выслали в Калинин пророковой вдове…

А Мадонна шла по Иудее!
И все легче, тоньше, все худее
С каждым шагом становилось тело…
А вокруг шумела Иудея
И о мертвых помнить не хотела,
Но ложились тени на суглинок,
И таились тени в каждой пяди,
Тени всех бутырок и треблинок,
Всех измен, предательств и распятий…
Аве Мария!..
→ http://onesong.ru/1/...esni-Ave-Mariya

За семью морями – океанами,

там, где пандемией пораженные,

пьют вино крепленое стаканами –

мы с тобой проснемся обнуленными.

Полетим над целиной непаханой,

отрастив по паре крыл за спинами, –

как же нашу Родину затрахали,

кто Россию обозвал единою.

Чудится, моложе будто стали мы, –

не пугает интровертов критика,

как же не хватает нынче Сталина –

самого практичного политика.

На поминках пьем уже за здравие,

знамо – бюллетени снова вброшены,

левых променяв на православие,

словно в пропасть падаем мы в прошлое.

Осень патриарха

Когда засветится от пьянки
одушевленное лицо,
помчатся вмиг венецианки
в сельмаг ближайший за винцом.
Крепка с утра в селянах вера –
до опохмела их не трожь!
бодун колотит гондольеров –
по пиву врежут и хорош!
Но клен поет и шепчет ива –
возьми чекушку в долгий путь,
с носами синими, как сливы,
грешно мужчинам не хлебнуть
того пьянящего нектара,
что украшает все столы,
и щеголяя перегаром,
рванут ребята в гондолы.
Они помчат по бурным рекам,
гребя веслом земную соль –
свершают подвиг человеки
приняв волшебный алкоголь!

Есть такое предположение,но в полном собрании его стихов я этого не нашел. 

И поэтому пришлось написать их самому?

РАССТРЕЛ.

Бывают ночи: только лягу,
в Россию поплывет кровать;
и вот ведут меня к оврагу,
ведут к оврагу убивать.

Проснусь, и в темноте, со стула,
где спички и часы лежат,
в глаза, как пристальное дуло,
глядит горящий циферблат.

Закрыв руками грудь и шею,-
вот-вот сейчас пальнет в меня!-
я взгляда отвести не смею
от круга тусклого огня.

Оцепенелого сознанья
коснется тиканье часов,
благополучного изгнанья
я снова чувствую покров.

Но, сердце, как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
и весь в черемухе овраг!

(Владимир Набоков, 1927 год)

 Утренний салат.

С утра, когда весь сумрак рухнул

и не воротится назад,

ты бодро шлепаешь на кухню

готовить утренний салат.

Сосредоточенный сегодня

достанешь самый острый нож

как будто двери преисподней

ты холодильник распахнешь.

Все, что на ужин оставалось

не пригодившейся едой –

вот огурец, как твердый фаллос,

зеленый, вечно молодой,

вот яйца сварены в кастрюле

и охлажденные в воде,

надежны – как жара в июле,

их два, чтоб все как у людей.

Ты не какой-нибудь обжора,

а просто кухонный гурман,

порежешь пару помидоров,

достанешь крохотный стакан,

нацедишь ровно на два пальца

в него холодного винца,

а жизнь всё будет продолжаться

и продолжаться без конца.

География справедливости

Новые левые — мальчики бравые
С красными флагами буйной оравою,
Чем вас так манят серпы да молоты?
Может, подкурены вы и подколоты?!

Слушаю полубезумных ораторов:
«Экспроприация экспроприаторов…»
Вижу портреты над клубами пара —
Мао, Дзержинский и Че Гевара.

Не разобраться, где левые, правые…
Знаю, что власть — это дело кровавое.
Что же, валяйте затычками в дырках,
Вам бы полгодика, только в Бутырках!

Не суетитесь, мадам переводчица,
Я не спою, мне сегодня не хочется!
И не надеюсь, что я переспорю их,
Могу подарить лишь учебник истории

В.С. Высоцкий

(гениальный поэт. он, похоже, знал о современных "эмо-коммунистах")

Становишься со временем честнее,

все тоньше Ариадны вьется нить –

ведь лето раньше было зеленее

и твёрже понимали слово «жить».

А время это чувствует как будто –

иссяк животворительный родник,

теперь ты отмечаешь поминутно

все прожитые в молодости дни.

Конечно, раньше солнце было ярче,

и рыбы нерестились на мели –

чего же тебе нынче надо, старче,

когда все шхуны в плаванье ушли?

А ты в своем поношенном халате,

на пирсе провожаешь корабли,

и девочка танцует в белом платье

на краешке придуманной земли…

Бессилие застряло в горле комом,

завариваешь в кружке кофеин –

давай, звони своим друзьям – знакомым,

но только не хлебай свой чай один!

Иголками впиваются под кожу

безжалостные стрелки на часах,

как будто отмеряет ангел Божий

кусочки жизни людям в небесах.

***