Удивительные истории

В 1982 году Ларри Уолтерс решил осуществить давнюю мечту - полететь, но не на самолете. Он изобрел собственный способ путешествовать по воздуху. Уолтерс привязал к удобному креслу сорок пять метеорологических шаров, наполненных гелием, каждый из которых имел метр в диаметре. Он уселся в кресло, взяв запас бутербродов, пиво и дробовик. По сигналу, его друзья отвязали веревку, удерживавшую кресло. Ларри Уолтерс собирался плавно подняться всего на тридцать метров, однако кресло, как из пушки, взлетело на пять километров.
Соседи обсуждают. Звонить ли 911? Зачем? Человек улетел. Летать не запрещено. Закон не нарушен. Насилия не было. Америка - свободная страна. Хочешь летать - и лети к чертовой матери.

 

...Часа через четыре диспетчер ближнего аэропорта слышит доклад пилота с заходящего лайнера:
- Да, кстати, парни, вы в курсе, что у вас тут в посадочном эшелоне какой-то мудак летает на садовом стуле?
- Что-что? - переспрашивает диспетчер, галлюцинируя от переутомления.
- Летает, говорю. Вцепился в свой стул. Все-таки аэропорт, я и подумал, мало ли что...
- Командир, - поддает металла диспетчер, - у вас проблемы?
- У меня? Никаких, все нормально.
- Вы не хотите передать управление второму пилоту?
- Зачем? - изумляется командир. - Вас не понял.
- Борт 1419, повторите доклад диспетчеру!
- Я сказал, что у вас в посадочном эшелоне мудак летает на садовом стуле. Мне не мешает. Но ветер, знаете...
Диспетчер врубает громкую трансляцию. У старшего смены квадратные глаза. В начало полосы с воем мчатся пожарные и скорая помощь. Полоса очищена, движение приостановлено: экстренная ситуация. Лайнер садится в штатном режиме. По трапу взбегают фэбээровец и психиатр.
Доклад со следующего борта:
- Да какого еще хрена тут у вас козел на воздушных шариках путь загораживает! Вы вообще за воздухом следите?
В диспетчерской тихая паника. Неизвестный психотропный газ над аэропортом.
- Спокойно, кэптен. А кроме вас, его кто-нибудь видит?
- Мне что, бросить штурвал и идти в салон опрашивать пассажиров, кто из них ослеп?
- Почему вы считаете, что они могут ослепнуть? Какие еще симптомы расстройств вы можете назвать?
- Земля, я ничего не считаю, я просто сказал, что эта гадская птица на веревочках работает воздушным заградителем. А расстройством я могу назвать работу с вашим аэропортом.
Диспетчер трясет головой и выливает на нее стакан воды и, перепутав руки, чашечку кофе: он утерял самоконтроль.
Третий самолет:
- Да, и хочу поделиться с вами тем наблюдением, джентльмены, что удивительно нелепо и одиноко выглядит на этой высоте человек без самолета.
- Вы в каком смысле??!!
- О. И в прямом, и в философском... и в аэродинамическом.
В диспетчерской пахнет крутым первоапрельским розыгрышем, но календарь дату не подтверждает. Четвертый борт леденяще вежлив:
- Земля, докладываю, что только что какой-то парень чуть не влез ко мне в левый двигатель, создав угрозу аварийной ситуации. Не хочу засорять эфир при посадке. По завершении полета обязан составить письменный доклад.
Диспетчер смотрит в воздушное пространство взглядом Горгоны Медузы, убивающей все, что движется.
- ...И скажите студентам, что если эти идиоты будут праздновать Хэллоуин рядом с посадочной глиссадой, то это добром не кончится! - просит следующий.
- Сколько их?
- А я почем знаю?
- Спокойно, борт. Доложите по порядку. Что вы видите?
- Посадочную полосу вижу хорошо.
- К черту полосу!
- Не понял? В смысле?
- Продолжайте посадку!!
- А я что делаю? Земля, у вас там все в порядке?
- Доложите - вы наблюдаете неопознанный летательный объект?
- А чего тут не опознать-то? Очень даже опознанный.
- Что это?
- Человек.
- Он что, суперйог какой-то, что там летает?
- А я почем знаю, кто он такой.
- Так. По порядку. Где вы его видите?
- Уже не вижу.
- Почему?
- Потому что улетел.
- Кто?
- Я.
- Куда?
- Земля, вы с ума сошли? Вы мозги включаете? Я захожу к вам на посадку!
- А человек где?
- Который?
- Который летает!!!
- Это что... вы его запустили? А на хрена? Я не понял!
- Он был?
- Летающий человек?
- Да!!!
- Конечно был! Что я, псих?
- А сейчас?
- Мне некогда за ним следить! Откуда я знаю, где он! Напустили черт-те кого в посадочный эшелон и еще требуют следить за ними! Плевать мне, где он сейчас болтается!
- Спокойно, кэптен. Вы можете его описать?
- Мудак на садовом стуле!
- А почему он летает?
- А потому что он мудак! Вот поймайте и спросите, почему он, мать его, летает!
- Что его в воздухе-то держит? - в отчаяньи надрывается диспетчер. - Какая етицкая сила? Какое летательное средство??? Не может же он на стуле летать!!!
- Так у него к стулу шарики привязаны (balls - "шарики" и жарг. "яйца").
- Его что, Господь в воздухе за яйца держит, что ли?!
- Сэр, я придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации, и не совсем вас понимаю, сэр, - политкорректно отвечает борт. - Он привязал к стулу воздушные шарики, сэр. Видимо, они надуты легким газом.
- Откуда у него шарики?
- Это вы мне?
- Простите, кэптен. Мы просто хотим проверить. Вы можете его описать?
- Ну, парень. Нестарый мужчина. В шортах и рубашке.
- Так. Он белый или черный?
- Он синий.
- Кэптен? Что значит - синий?...
- Вы знаете, какая тут температура за бортом? Попробуйте сами полетать без самолета.

 

Этот радиообмен в сумасшедшем доме идет в ритме рэпа. Воздушное движение интенсивное. Диспетчер просит таблетку от шизофрении. Прилетные рейсы адресуют на запасные аэропорты. Вылеты задерживаются.
...На радарах - ничего! Человек маленький и нежелезный, шарики маленькие и резиновые.
Связываются с авиабазой. Объясняют и клянутся: врач в трубку подтверждает.
Поднимают истребитель.
...Наш воздухоплаватель в преисподней над бездной, в прострации от ужаса, околевший и задубевший, судорожно дыша ледяным разреженным воздухом, предсмертным взором пропускает рядом ревущие на снижении лайнеры. Он слипся и смерзся воедино со своим крошечным креслицем, его качает и таскает, и сознание закуклилось.
Очередной рев раскатывается громче и рядом - в ста метрах пролетает истребитель. Голова летчика в просторном фонаре с любопытством вертится в его сторону. Вдали истребитель закладывает разворот, и на обратном пролете пилот крутит пальцем у виска.
Этого наш бывший летчик-курсант стерпеть не может, зрительный центр в мерзлом мозгу передает команду на впрыск адреналина, сердце толкает кровь, - и он показывает пилоту средний палец.
- Живой, - неодобрительно докладывает истребитель на базу.
Ну. Поднимают полицейский вертолет.
А вечереет... Темнеет! Холодает. И вечерним бризом, согласно законам метеорологии, шары медленно сносит к морю. Он дрейфует уже над берегом.
Из вертолета орут и машут! За шумом, разумеется, ничего не слышно. Сверху пытаются подцепить его крюком на тросе, но мощная струя от винта сдувает шары в сторону, креслице болтается враскачку, как бы не вывалился!...
И спасательная операция завершается по его собственному рецепту, что в чем-то обидно... Вертолет возвращается со снайпером, слепит со ста метров прожектором, и снайпер простреливает верхний зонд. И второй. Смотрят с сомнением... Снижается?
Внизу уже болтаются все береговые катера. Вольная публика на произвольных плавсредствах наслаждается зрелищем и мешает береговой охране. Головы задраны, и кто-то уже упал в воду.
Третий шарик с треском лопается, и снижение грозди делается явным.
На пятом простреленном шаре наш парень с чмоком и брызгами шлепается в волны.
Но веревки, на которых висели сдутые шары, запутались в высоковольтных проводах, что вызвало короткое замыкание. Целый район Лонг-Бич остался без электричества.
Фары светят, буруны белеют, катера мчатся! Его вытраливают из воды и начинают отдирать от стула.
Врач щупает пульс на шее, смотрит в зрачки, сует в нос нашатырь, колет кофеин с глюкозой и релаксанты в вену. Как только врач отворачивается, пострадавшему вливают стакан виски в глотку, трут уши, бьют по морде... и лишь тогда силами четырех матросов разжимают пальцы и расплетают ноги, закрученные винтом вокруг ножек стула.
Под пыткой он начал приходить в себя, в смысле массаж. Самостоятельно стучит зубами. Улыбается, когда в каменные от судороги мышцы вгоняют булавки. И наконец произносит первое матерное слово. То есть жизнь налаживается.
И когда на набережной его перегружают в "скорую", и фотовспышки прессы слепят толпу, пронырливой корреспондентке удается просунуть микрофон между санитаров и крикнуть:
- Скажите, зачем вы все-таки это все сделали?
Он ответил: "Ну нельзя же все время сидеть без дела" (A man cannot just sit around)

 

В 1991-м году шведская полиция задержала за попытку вооруженного ограбления 41-летнего Томаса Квика. Ранее его неоднократно задерживали за наркоторговлю, приставание к подросткам, и прочие мерзкие проделки. Во время допросов выяснилось, что Томас Квик абсолютно ебанутый шведский гражданин. Его отправили в психушку, лечиться.

Но через три года крайне прогрессивного лечения Томас вдруг стал выдавать такие признания, что у врачей волосы на жопе дыбом встали. К нему пригласили полицейских, и Квик признался в совершении более тридцати убийств. Там были и изнасилования, и некрофилия, и пытки, и даже каннибализм. На одни только допросы маньяка ушло несколько лет.

— Помните, было такое убийство в 1964-м году? В городе Вёкше убили подростка 14 лет, Томаса Бломгрена? Так вот это сделал я, — хвастался Квик.
— Погоди. Тебе ж тогда тоже было 14, — охуевали следователи.
— Ну да. Это мое первое убийство. Начало карьеры.
— А за что ты его?
— Да потому что его тоже Томасом звали. Ибо нехуй. Не должно быть в мире двух Томасов. И вот еще, в 1988-м году, в городе Драммен, пропала девочка по имени Тереза Йоханссен. Помните?
— Ну да. На месте ее пропажи были найдены остатки костей.
— Да. Ее тоже я. Убил и расчленил. И съел.

— Ну пиздец ты монстр, — ужасались следователи.
— Ага. А помните, в Норвегии убили двух афронорвежцев?
— Нет, не помним.
— Ладно. Тогда двух норвегоафриканцев. Помните?
— Нет.
— Расисты вы ебучие. Белых помните, а афронорвежцев нет. А я их убил. Мучил много часов, потом грохнул. Случилось это по вот такому вот адресу. Знайте, суки, я человек толерантный, и разницы между черными и белыми не делаю. Мне всех приятно убивать.

География преступлений Томаса Квика была весьма обширна: он действовал в Швеции, Норвегии, Дании и Финляндии. Его признания стали неебическим откровением, и позволили раскрыть кучу преступлений сразу. Оказалось, практически все жертвы маниакальных убийств были замочены Томасом Квиком. Газеты и телевидение захлебывались от восторга, и чувака признали самым кровавым убийцей всех четырех стран.

— Только вот в большинстве преступлений тела не найдены, — сказали Томасу следователи. — Люди числились без вести пропавшими. Колись, куда дел останки?
— А хуй вам на лысый череп, — бодро ответил Квик. — Слишком легко жить хотите. Ищите, блядь, останки сами. А я буду загадочный, как Тэд Банди.

В итоге обвинить его удалось только в восьми убийствах. Но и этого хватило для суда, который состоялся в 2001-м году. Томаса Квика признали виновным, но ебанутым. Так что он и остался в психушке, только строгого режима.

На этом бы и закончилось. Но через несколько лет нашелся какой-то дотошный следак, который достал из архивов дела убитых и пропавших без вести, и провел проверку. Выяснилось интересное: ни одно описание способа убийства, данное Томасом, не совпадало с тем, что было в реальности.

Дальше больше. Останки безвинно убитой Терезы Йоханссен отдали на генетическую экспертизу. В 1988-м году, когда она пропала, такого, ясно, еще не было. И экспертиза установила, что кости Терезы вовсе не кости Терезы, и даже не кости в принципе, а старые обломки веток, облитые клеем.

Дотошный следак продолжал делать охуительные открытия. Замученные и убитые самым кровавым маньяком афронорвежцы пребывали в полном здравии, и жили по указанному Томасом адресу.

Все схватились за голову. Против Квика не было НИ ОДНОЙ улики. Как его осудили — неясно. Только на основании его же признаний — то есть, показаний человека, официально признанного душевнобольным. Томаса стали допрашивать снова, и тут уже было ясно: он путается в показаниях, не говорит ничего конкретного, и только высасывает кровавые подробности буквально из пальца.

— Так ты убивал или нет? — прямо спросил дотошный следак.
— Да нет, конечно, — заржал Квик.
— А нахуя ж ты на себя напраслину возвел?
— Ну понимаете, в больнице-то скучно. Я человек одинокий и несчастный, мне хотелось внимания. Да еще таблетками меня тут пичкали без меры. У меня глюки и приключились. Такой интересный побочный эффект оказался, кокаин отдыхает.

— А откуда ты узнал об убийствах в принципе?
— Тоже, блядь, нашли бином Ньютона и теорему Ферма. В газетах все есть. Криминальную хронику пиздец люблю.
— Ты ебанутый, — зарыдали полицейские.
— Ага-ага, — кивнул Томас. — Открытие века. Вообще-то, я с вами в психушке беседую, и ебанутым меня официально признавали аж дважды.

В 2013-м году стало ясно: все дела об убийствах рассыпались. Приговоры отменили, Томаса Квика выпустили из психушки. Сейчас он — свободный гражданин Швеции. Томас поменял имя, теперь его зовут Стуре Бергуолл. Он написал книгу под названием «Томас Квик. Создание серийного убийцы».

Преступления, в которых Квик обвинил сам себя, остались нераскрытыми. Люди, числившиеся без вести пропавшими, так и не были найдены.

А был ли Томас просто несчастным безумцем, который хотел внимания, либо действительно кровавым маньяком, который сначала признался, потом передумал — решать вам.

Одно ясно точно: дело Томаса Квика — ярчайший пример судебной ошибки и вопиющего непрофессионализма. Законы могут быть сколь угодно прекрасными и справедливыми, правосудие — не то. Его отправляют живые люди, которые могут заблуждаться, поддаваться эмоциям или выдавать желаемое за действительное.

 

© Диана Удовиченко

 

Эмансипе, между прочим, я как раз ценю и почитаю. Но только настоящих. Фактических.

Чтил их и Тургенев, оставивший нам в "Отцах и детях" ядовитейшее, хотя и пунктиром, описание m-lle Кукшиной - феминистки, какой их охотно представляли благонамеренные граждане. (Впрочем, ему с лихвой отплатила насмешница Панаева - mourir si jeune!) И хотя анекдотический образ развязной курящей особы в грязных перчатках, разглагольствующей о эмбриологии, не назовешь только злой карикатурой - женский вопрос породил немало таких неприкаянных душ, - основная проблема заключалась в другом. Внезапно слабый пол решил, что высокое поприще возбуждать в мужчине пыл благородных страстей, о чем взволнованно заверяли сами мужчины, нервно поглядывая на кастрюлю с борщом и дырявые носки, - не такое уж высокое и, во всяком случае, не единственное из возможных.

Нахальный интерес женщин к наукам попортил много крови консервативному большинству. Девицы из хороших семей как наскипидаренные стали рваться к знаниям, и не только посещать доморощенные лекции на квартирах, но посягнули даже на университет. А поскольку в Уставе 1835 года ни о каких женщинах не упоминалось вообще, потому что тогда никому в страшном сне не мог привидеться кринолин и шляпка в святых университетских стенах, то и запретить на законных основаниях вроде как не было возможности.

Мужской ученый мир негодовал страшно. Как наябедничал потомкам Чернышевский, знаменитый физик Ленц, ректор петербургского университета, например, с немецкой прямотой заявлял: "Особы женского пола, бывавшие когда-либо на университетских лекциях, все принадлежат к презреннейшему разряду женщин, и никогда нога честной девушки или женщины не вступала в здешнее святилище наук».
Ладно физик, он как чувствовал, с какой тоской через столетие восьмиклассницы будут мямлить у доски закон Джоуля-Ленца. Никто иной, как Белинский, светоч либерализма, доказывал, что чувству женщины доступен только мир преданной любви и покорного страдания; а всезнание в ней ужасно и отвратительно (потом, правда, женился, и вслух уже такого говорить не рисковал). В общем, шуму было много.
Но чем больше кипятились поклонники традиций, тем заманчивей барышням казались науки. Любой дурак знает, что запрещать что-либо женщине совершенно бессмысленно - мы сделаем строго наоборот. Иногда назло ретроградам отмораживали уши - одна из современниц писала, что на уроки анатомии как загипнотизированные брели музыкантши, талантливые певицы, девушки со сценическим дарованием, где плакали от отвращения к препаратам.
Бурно множились фиктивные браки. Чтобы избежать родительских поучений - опять эти ужасные эмансипе! боже, ты обрезала волосы?! к нигилистам? не пущу! - и обрести свободу действий, девицы принимали предложения свобомыслящих друзей, а иногда и вовсе незнакомых прогрессистов. Сочувствовать тут приходится чаще всего мужьям, имевшим неосторожность влюбляться в своих фиктивных жен. Таким образом погорел, например, муж Софьи Ковалевской - чертовски была хорошенькая, кстати.

На шумных сборищах "новых людей" часто появлялись две сестры Сусловы, юные брюнетки, конечно же стриженые, без кринолина, зато в синих очках - как и полагалось передовым женщинам. Старшая, Полина, подумывала о литературном поприще. Младшая, серьезная мрачноватая Надежда, питала мечту практически несбыточную - стать врачом. Для начала она стала посещать лекции в Медико-хирургической академии (в университете не было медицинского факультета). Выходить фиктивно замуж не было необходимости - отец, успешный фабрикант, выбившийся из самых низов, обожал своих курносых нигилисток и чинить им препятствия не собирался, деньги же посылал регулярно. Однако деньги проблемы не решали - через пару лет после того, как началось женское паломничество за высшим образованием, правительство, от греха подальше, запретило это безобразие. Во-первых, чтобы не отвлекать студентов от ученых дум, а во-вторых, чтобы поберечь слабый женский мозг - известно ведь, что от излишних наук девицы могут сойти с ума или даже погибнуть.
И пока в России шумно негодовала общественность, Надежда Суслова, целеустремленная и хваткая как бультерьер, с благословения Сеченова и Боткина уехала учиться в швейцарский университет, благо язык не был препятствием - между делом она успела выучить немецкий, французский, английский и латынь.

Швейцарские власти были такие же отсталые рутинеры, но моральный облик иностранок их совершенно не интересовал. За психическое здоровье взбалмошных русских девиц они тоже не беспокоились. И Надежда продолжила обучение в Цюрихе. На строгую барышню, потрошащую в анатомическом театре покойников, собирались поглазеть десятки студиозов. Когда она проходила по улице, за спиной шушукались добропорядочные швейцарки. Все это не помешало ей закончить обучение, защитить диссертацию и уехать обратно в Россию со щитом и даже с мужем.
Маленькая упрямая русская эмансипе не только стала первой женщиной-врачом. И даже не только первой женщиной-врачом вообще в Европе. Вся эта история имела два удивительных продолжения.

Мужа Сусловой, влюбленного по уши двухметрового швейцарца, отправившегося за ней в дикую Россию, как декабристки за своими декабристами, звали Фридрих Гульдрейх Эрисман. Тоже врач, в России он, уже Федор Федорович, стал одним из основателей санитарно-гигиенической службы. Питерская больница Эрисмана - названа в его честь. Кроме того, изобрел парту - ту самую классическую парту, за которой сидели поколения школьников.
А в Цюрихе, надо думать, успели пожалеть, что пустили учиться эту упертую иностранку. Чтобы жениться на Надежде, Эрисман расторг помолвку со своей невестой, благонравной пасторской дочкой Мари Вогтлин. Отойдя от первого шока, обманутая швейцарка решила доказать, что она ничем не хуже русской нахалки. И, насев на папу-пастора, добилась, чтобы ее приняли на медицинский факультет. Скандал разразился национального масштаба. Так в Швейцарии появилась первая женщина-врач, а в народных швейцарских традициях - ощутимая брешь.
А все эти ужасные русские эмансипе.

 

https://www.facebook...100002200475958

Приличный такой лось. Не слишком старый, но и не лосёнок. Бык. Рога на месте, с несколькими отростками - начинающий, но вполне серьёзный сохатый. На задних ногах белые гетры, шкура коричневая, серьга заметная... Красавец.

Нашёл зверь в парке то ли канал, то ли неширокое речное русло, идущее параллельно пешеходной тропинке, залез туда по самое брюхо и пошёл вдоль, принюхиваясь к резиновым решётчатым матам, укрепляющим берега. Они его даже больше зелени заинтересовали. Что-то он там пощипывал по дороге, но лениво. Лето, еды везде полно.

Снимали его с той самой тропинки, почти в упор. Причём людей вокруг было достаточно. Не толпа, но в кадре были. И тут одно хорошо: для гона ещё рано. В сентябре-октябре к лосям лучше не подходить. Плохо кончится. Зверь, конечно, травоядный, но опасный до крайности.

Весит он по-любому несколько сот килограммов. Характер... Ну, да, приручить их можно, были в Союзе такие эксперименты, и даже лосих на фермах доили. И фермы эти где-то, наверное, ещё сохранились. Страна большая, пока всё прогадят... Но если кого приручать, так люди и яков с буйволами приручили. И лошадей.

Никто к быку на свободном выпасе подходить с камерой, когда он в плохом настроении, не пробовал? К жеребцу дикому, необъезженному? Тот самый случай. Передними копытами лось бьёт, как топором, сверху вниз. Задние тоже не только для красоты. Рога... Ну, кто в курсе, как загнанный лось от волков или собак отбивается, понимает, про что это.

Одно слово, дикий зверь. На картинке в детской книжке - одно. В природе - сильно другое. А так, здорово, редкие кадры, яркие впечатления. Опять же, в "Лосином острове" его встретить, не вопрос. Но в Сокольниках? Однако, забрёл откуда-то. Причём явно непуганный. Очень уж на людей реагировал спокойно.

Может, оно того бы и не стоило, про лося писать. Что он, Трамп, что ли? Меркель? Макрон? Но позитива от него точно больше, чем от них всех вместе взятых. Опять же, было бы это в Канаде или на Аляске - одно. Про нашу тайгу и леса средней полосы и не говорим, там лоси дома, люди в гостях. Но в Москве?!

В общем, сплошной позитив, а для столицы, так и вовсе экзотика. В отличие от Портленда, где столетний памятник лосю недавно в рамках борьбы за права местных негров демонстранты искалечили, подожгли и свалили, у нас в городах ни памятники, ни лосей не трогают. Им можно спокойно по Москве погулять, в парк зайти... Интересна, конечно, была бы реакция лося на плитку и новые бордюры, но они бы ему вряд ли понравились. Они и москвичам не всем нравятся.

То ли дело лось в воде, в зелёном парке. Так что там, скоро, и бобры поселятся, если ещё не поселились. На Смольной набережной в Питере одного не так давно засняли. Разведчики они, что ли? И лось. И бобр. Проверяют: люди в городах ещё есть, или уже можно туда вселяться? И если что, заселят быстро. По Припяти видно, после того, как оттуда людей выселили. Одно слово, природа...

ПС от меня:
У нас в городе за время пандемии ежиков прибавилось. Через день встречаю, гуляя ночером с собакой.